Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово страх...
А город мой - знаете - удивительный.
На Васильевском по утрам тихо и свежо, как в хорошо проветренном старом особняке. И даже пожилой мужчина, одурманенный алкоголем до головокружения, просит прощения, задев меня локтем.
У Большеохтинского моста от Невы пахнет лёгкостью и свежестью, на другом берегу дома из стекла и металла, а между ними поблёскивает золотым куполом белоснежная церковь.
На Суворовском колеблются на жёлтых стенах кружевные тени и выпрямляется во весь рост в окне троллейбуса красавец Смольный собор.
В Муринском парке носятся на велосипедах и роликах, стараясь не оскальзываться на уже опадающих жёлтых листьях.
Интересная осень. Я в этот раз не успеваю за всеми её изменениями, бегу, пытаясь догнать уходящее лето, и не успеваю.
"Вы читайте, читайте, девушка, а я буду Вами любоваться. Вы очень красиво читаете", - бросает мне попутчик в троллейбусе. И от этого тепло и смешно одновременно.
На Васильевском по утрам тихо и свежо, как в хорошо проветренном старом особняке. И даже пожилой мужчина, одурманенный алкоголем до головокружения, просит прощения, задев меня локтем.
У Большеохтинского моста от Невы пахнет лёгкостью и свежестью, на другом берегу дома из стекла и металла, а между ними поблёскивает золотым куполом белоснежная церковь.
На Суворовском колеблются на жёлтых стенах кружевные тени и выпрямляется во весь рост в окне троллейбуса красавец Смольный собор.
В Муринском парке носятся на велосипедах и роликах, стараясь не оскальзываться на уже опадающих жёлтых листьях.
Интересная осень. Я в этот раз не успеваю за всеми её изменениями, бегу, пытаясь догнать уходящее лето, и не успеваю.
"Вы читайте, читайте, девушка, а я буду Вами любоваться. Вы очень красиво читаете", - бросает мне попутчик в троллейбусе. И от этого тепло и смешно одновременно.