Вчера я открыла театральный сезон вместе с Театром Дождей и одной из своих Юлек. Пошли на «Дядю Ваню». Сказать по правде, я не очень-то люблю Чехова. Слишком он трагичен и мрачен. По-моему, даже обожаемый Фёдор Михайлович писал более светлые и лёгкие произведения, чем Антон Павлович.
Впрочем, спектакль, как всегда у ТД, великолепен. Во-первых, сам Дядя Ваня в исполнении Ивана Кожевникова. Мне его было до слёз жалко, особенно во время его монолога после объяснения с Серебряковой. Чудный дядя Ваня – в меру саркастичный, в меру разочарованный и истеричный, но добрый, добрый и готовый жертвовать собою ради других!
Серебрякову играла Анастасия Никитина. Она, безусловно, красива, но, по-моему, это совершенно не её роль. Серебрякова – сплошной надрыв, а Никитина – страстное спокойствие, флегматичное коварство.
А ещё я успела вместе с Соней влюбиться в доктора Астрова. Действительно ведь замечательный человек, даром что сердцеед и циник. Соня в исполнении Маргариты Олендской тоже заслуживает отдельного слова. Маргарита занята в Дождях в одном-единственном спектакле, о чём лично я очень жалею. Маргарита талантлива и очень органична в роли чистой и доброй девушки конца девятнадцатого века, с её верой в людей, светлое будущее и победу добра над злом. Когда она успокаивала в финале дядю Ваню, её мелодичный голос, чуть дрожащий от слёз, плыл над нашими головами, как тёплый туман, от которого легко стало на душе. Маленькая хрупкая девушка уговаривала взрослого мужчину успокоиться, поверить в Божью милость и небо в алмазах… До дрожи. До мурашек. Очень искренно.
Отдельно хочу упомянуть декорации. Не нужно перенасыщать театр абстракцией, драма и так всегда в какой-то мере условна. Пусть будет плющ, паутина, белые кованые решётки, плетёная мебель и окно, за которым льёт сентябрьский дождь. Уютный дом, в котором всем так неуютно. Изящные решётки, в которых заперты обитатели дома. Паутина, накрепко прилипшая к душам и сердцам.
В Ялте «Дядя Ваня» Театра Дождей был удостоен приза «за сохранение чеховских традиций». Актёрам аплодировали стоя. И теперь я могу сказать – тут есть чему аплодировать. Очень светлый и печальный спектакль.